– Да, я понимаю ваше состояние…
– Конечно, нас бы расценили как предателей Родины. А это по законам военного времени грозило смертной казнью. Но, к счастью, как выяснилось вскоре, город заняли американцы. Нашему ликованию не было предела. Мы оказались в американской оккупационной зоне и сдались на милость победителей. Так мы попали в лагерь для военнопленных. Ну, а дальше всё было просто. Мы изъявили желание перебраться на американский континент. Уехать в Штаты желающих было много и попасть туда быстро просто не было возможности. Нам предложили Латинскую Америку – как раз в тот момент формировался пароход на Чили. Мы решили, что это наш шанс, а там недалеко и до Штатов. Если что, со временем переберёмся туда. Так, в сорок шестом мы оказались здесь. Ну и получилось, что остались навсегда. Моя сестра пятнадцать лет назад покинула этот мир. И мне приходится доживать свой век в этой стране. Вот такая она моя судьба…
Я тоже вкратце рассказал о себе, делая упор на то, что не являюсь сторонником коммунистических идей, что, как и собеседница, немало натерпелся от варварского режима. Это, как мне казалось, должно было идейно объединить меня с госпожой Львовой. И, кажется, на этой почве имело место понимание моей ситуации. Старушка пообещала постараться ради меня в поисках рабочего места. Мы расстались друзьями. Только Екатерина Андреевна предупредила, что сюда к ней приходить больше не следует – легче всего нам будет общаться в церкви.
– Ну, что же, это как вам будет угодно, – согласился безропотно я.
Забегая вперёд, скажу, что несколько раз ещё мне довелось поговорить в церковном дворе с сеньорой Львовой. При последней нашей встрече она была предельно откровенна. Буквально ошарашила широтой и открытостью своей русской натуры… Неожидано она вдруг с нескрываемой ненавистью выплеснула мне в лицо всю гадость, какую накопила в себе за годы отчуждения:
– И что вы навязываетесь ко мне? Пусть вам помогают ваши коммунисты, а меня увольте от подобного шага. И, вообще, мне неприятно с вами разговаривать. Вы погубили Россию. Вы несёте угрозу всему миру. Вас ненавидит всё цивилизованное человечество. И нечего вам здесь делать, убирайтесь в свою проклятую страну!..
Дискутировать в этой ситуации не имело смысла, и я оставил свои надежды, связанные с этой озлобленной старушенцией. Нужно искать другие варианты. Но как всё же люди переменчивы и непостоянны, будто рядятся в беспрестанно меняющиеся маски, участвуя в спектакле жизни!..
Мне кажется, что жизнь сгущает краски!Гораздо проще дело обстоит.Природа просто наряжает в маски,поскольку карнавал нам предстоит.И никаких не нужно апелляцийпо поводу трагических картин:пред нашим взором смена декораций, —сюжетом заправляет Алладин.Мелькают незнакомые нам лицаи ряженых меняется поток, —и нужно представленьем насладиться,расслабившись пред вечностью чуток.Давайте будем вместе веселиться,пока в бокале плещется вино,неведомо ведь сколь судьба продлится, —конец найдёт когда-то – всё одно!И маски,.. переменчивые маски…пред взором, словно сонмище гримасмелькают, и загадочные краскиневольнозавораживаютнас.
Глава тринадцатая
Как-то в субботу я отправился в монастырь навестить моих друзей: Кочерыжкину Галину и Черёмушкиных Юру с Аллой.
Собрались мы, как всегда, у Галины за столом под виноградником. Я прихватил с собой бутылку красного чилийского вина «Канепа», у хозяев тоже нашлось кое-что. В доброй компании время протекало весело. Мы потихоньку пели русские песни, шутили, смеялись. В соседнем доме кто-то копошился, оттуда доносились приглушённые звуки, хлопала дверь.
Юра вдруг спохватился:
– Сегодня же Ярослав здесь. Надо его позвать. Заодно и с Владом познакомим.
– Давай его сюда. Как это мы о нём забыли? – тут же подхватили женщины.
И Юра пошёл звать соседа присоединиться к нашей компании. Тем временем Галина с Аллой заочно познакомили меня с обитателями соседнего дома.
– Ярослав из Львова. Он интеллигентный человек, из профессорской семьи, сам работал геологом, – начала Алла.
– А здесь он живёт и работает у богатой семьи из Австралии. Это его какие-то дальние родственники, – продолжила Галина. – Глава семьи Рональд Модра – австралийский миллионер, а супруга его Вера имеет русские корни. Её отец был донским казаком и во время Гражданской войны воевал на стороне белых, а после поражения бежал из России в Австралию. Рональд, в прошлом, известный штангист, а сейчас здесь возглавляет филиал американской фирмы «Аминас», производящей витамины и пищевые добавки, входящие в рацион спортсменов. Что они забыли в Чили – нам не понять.
– Да, у миллионеров свои причуды. С жиру бесятся, – пояснила Алла.
– А вот и мы! – объявил неожиданно появившийся Юрий. Его сопровождал невысокий, худощавый, с аккуратной стриженой бородкой, пятидесятилетний мужчина.
– Ярослав, – представился мне незнакомец. – Разрешите примкнуть к вашему шалашу?
– Всегда рады тебя видеть, Ярослав, – радушно отозвалась хозяйка стола. – Присаживайся сюда. Как твои дела?
– Как сажа бела. Всё работаю. Сегодня приехал сюда, чтобы в доме уборку сделать. Завтра Вера со своими здесь будут. Хотят от города на природе отдохнуть.
– Только для того дом в монастыре арендуют, чтоб иногда побывать на природе? – спросил я.
– Иногда я здесь ночую, – уточнил Ярослав.
– Ничего себе! – изумился Юрий. – Снимать такой дом, чтоб пару раз в месяц побывать в нём. Нам этого не понять! Променять такую замечательную страну, как Австралия, на какое-то Чили.
– Говорят, там у них было большое фермерское хозяйство? – поинтересовалась Алла.
– Да, у них в Австралии было ранчо. Они имели табун лошадей, стадо коров и другую живность, – подтвердил Ярослав. – Но у Рона много друзей в Штатах, и они ему предложили в Чили хорошее дело – возглавить фирму «Аминас». Вот и оказалась семья здесь.
– Тогда наливай, Влад. Выпьем за богатых родственников нашего друга Ярослава, – перевёл разговор в другое русло Юра.
За дружеской беседой мы и не заметили как опустились сумерки. Нам не хотелось расставаться. Вино способствовало общности интересов, родству душ. Сходили в гости к Ярославу, там ещё посидели. Далеко за полночь решили, наконец, разойтись. Дочь Галины
Наталья в ту ночь осталась ночевать где-то у друзей в городе. Муж Николай всё пребывал в погоне за длинным рублем, то бишь, – за длинным песо, где-то на юге Чили и сын Дима все каникулы гостил у него.
Помню, как Галина стелила мне на знакомой веранде. А потом снился сон, приятный сон из детства – я помогаю маме по хозяйству. Мать что-то готовит на печи, а я отправился за дровами.
И вот, снится будто несу я полную охапку хвороста, прижав её так крепко к себе, что прутья аж больно давят в грудь, передавили пальцы. Мне неловко нести эту охапку хвороста, и я хочу переменить положение рук, освободиться от груза. Я просыпаюсь и… что это?.. в моих объятьях спит Галина, а её тощее тело ребрами грудной клетки, словно прутьями хвороста, больно упирается в мою грудь, давит на руки…
***
Утром мы снова собрались своей компанией, только без Ярослава. Решили забраться выше в горы. Мы поднялись к вершинам Анд. Сверху был чудесный вид на монастырь и его окрестности. По ущелью внизу живописно извивалась речушка, блестя под лучами солнца живым серебром своих вод. А возле нас, тут и там, знаменитые ушастые кактусы радушно распростерли конечности, будто завлекая к себе в колючие объятия. Эти великаны с пятиметровой высоты величественно взирали на незваных пришельцев, но не чинили нам никаких препятствий и терпеливо сносили чужое присутствие. И мы за это были им благодарны.
Насытившись чистым воздухом и видами горных пейзажей, мы спустились вниз и снова собрались в гостеприимном доме Галины. А вскоре Ярослав покликал нас. Рядом с ним стояла семья его богатых австралийских родственников: рыжебородый коренастый мужчина в ковбойской шляпе с лихо завернутыми полями; миловидная женщина средних лет и две девочки, похожие на персонажей из романов Марка Твена – в одинаковых соломенных шляпках с яркими лентами, клетчатых платьицах и с жиденькими косичками, торчащими из-под шляпок.
Мы подошли, поздоровались. Ярослав переводил на английский. Девочки живо обозревали нас любопытными глазенками. Глава семейства добродушно улыбался и восклицал: «О`кей… о`кей…» Только Вера на ломанном русском произнесла в наш адрес несколько любезностей. И после этого мы расстались.
Я впервые увидел эту австралийскую семью и, почему-то, сразу же проникся к ним тёплыми чувствами. От них веяло неимоверной добросердечностью и… наивностью. И чувство умиления ещё долго не покидало меня после встречи с этой семьей. Непонятная реакция организма на незнакомых людей! Подобные положительные эмоции давали столь необходимый в моем положении заряд оптимизма.
